История «Журналиста» упёрлась в историю пыток…

Всё-таки, занятными (да и поучительными) бывают иные совпадения…  вот, скажем, отметивший на днях свой 100-летний юбилей журнал «Журналист».

В чреде обильных поздравлений  векового издания, прозвучало немало интересного и духоподъёмного  от видных и разных медиа – персон державы. Лично мне особо запомнилась публикация главного редактора журнала «Журналист. Социальные коммуникации», доктора философских наук Н.Н. Михайлова (дано в сокращении):

Есть в Москве старые дома, адрес которых ничего не скажет нашему современнику. Например, такой: Москва, Арбат, 25. Но будь моя воля, я  установил бы на этом доме, построенном в конце XIX века, мемориальную доску. А еще лучше – открыл бы здесь музей, которого еще нет в нашей Москве, да и в нашей стране – Музей журналистики. Такой музей был бы здесь не случайным квартирантом, а занимал бы свое место по историческому праву.

Потому что в этом самом доме почти век тому назад располагалась редакция журнала «Журналистъ», первого в мире (!) профессионального издания подобного рода. Здесь же 1 января 1914 года вышел в свет и первый номер журнала…

ЖИЛЕЦ КВАРТИРЫ № 8

1914 год. Понятно, что небольшая редакция новообразованного журнала занимала тогда не всё здание. В этом доходном доме предпринимателя А.А. Пороховщикова (кстати говоря, прадеда недавно почившего известного киноактёра) редакция располагалась в квартире № 8, жилец которой и стал первым редактором «Журналиста». Его звали Владимир Максимович Фриче. В 1914−м ему было 44 года. После этого он проживет еще 15 лет, и советская власть почтит его память длинным и пышным некрологом. 

Начало некролога имеет смысл процитировать, чтобы стало понятно, какой это был человек: «В ночь на 4 сентября 1929 скончался ответственный редактор «Литературной энциклопедии» Владимир Максимович Фриче, член ВКП (б), член президиума Коммунистической академии, председатель секции лит-ры, искусства и языка Коммунистической академии, председатель президиума РАНИОНа, директор Института языка и лит-ры РАНИОНа, директор Института археологии и искусствознания РАНИОНа, председатель лит-ого отделения Института красной профессуры, член Всесоюзной академии наук СССР, член Государственного ученого совета, ответственный редактор журналов «Печать и революция» и «Лит-ра и марксизм», член редакции журнала «Красный архив».

Здесь  есть одно непонятное сегодня слово – «РАНИОН». Это Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук. Ассоциация существовала с 1924 по 1930 год, и Фриче был там главным человеком.

Но в 1914 году, когда создавался  журнал, будущий советский академик В.М. Фриче был всего лишь приват-доцентом Московского университета. Впрочем, что я такое говорю! Владимир  Максимович Фриче был не «всего лишь приват-доцентом», а личностью очень известной  в либеральных московских кругах   Его публичные лекции по литературе и искусству собирали огромные аудитории – лектор наполнял их резким антиправительственным содержанием. Есть свидетельство о том, как после одной из его лекций в Историческом музее разгорячённые слушатели вышли на улицу с пением «Марсельезы».

Что ещё известно об этом человеке? Фриче родился в 1870 году в  Москве, в немецкой  семье.  Когда ему было 15 лет, родители уехали в Германию, и юноше пришлось самому зарабатывать на жизнь.  Он учится в гимназии и подрабатывает репетиторством. Закончив гимназию с медалью, поступает на историко-филологический факультет Московского университета, где занимается сначала классической филологией, затем — западной литературой. По окончании университета в 1894 году, оставлен на кафедре всеобщей литературы.

Со временем литературовед Фриче становится признанным авторитетом в научных кругах. Его книги  «Очерки по истории западноевропейской литературы» (1908), «Поэзия кошмаров и ужаса» (1912), «Западно-европейская литература ХХ века» (1926), «Социология искусства» (1927), «Заметки о современной литературе» (1928), «Проблемы искусствоведения» (1930) пользуются успехом. Впоследствии его, правда, обвинят в вульгарном социологизме, но Фриче об этом уже не узнает, скончавшись в 1929 году и найдя упокоение на Введенском кладбище, которое москвичи  раньше называли Немецким.

ПОД НАЗВАНИЕМ «ЖУРНАЛИСТЪ»

О заслугах В. М. Фриче перед отечественной культурой можно, наверно, спорить, но одна из заслуг – бесспорная. Это  журнал «Журналистъ». Журнал, аналогов которому, повторяю,  не было в то время ни в одной стране мира. Издавать его взялось Общество деятелей периодической печати и литературы  (в то время писатели и журналисты считали себя братьями по цеху). Члены этого Общества давно мечтали о своём профессиональном журнале.  «Представители всех других профессий уже имеют свои периодические органы: юристы, педагоги, фармацевты, зубные врачи, техники и т.д. Только одни писатели и журналисты до сих пор не обзавелись таким изданием, и едва ли в какой другой среде существует такая разобщённость, как в мире писателей и журналистов», — сокрушался председатель Общества, известный в те годы журналист Юлий Бунин (брат писателя И. А. Бунина).

«Общество деятелей периодической печати и литературы с 1 января 1914 года приступает к изданию двухнедельного профессионального органа печати под названием “Журналистъ”». Так анонсировался редактируемый В.М. Фриче новый журнал. Сразу скажем, что двухнедельная периодичность не получилась, у издателей не хватило денег. В 1914 году было выпущено 12 номеров, шесть из них вышли в сдвоенных книжках.

В первом номере редакция так заявила о целях своего издания: «Освещать экономическое положение журналистов в прошлом и настоящем, в столицах и в провинции, за границей и у нас, и тем содействовать как укреплению в журналистах чувства самосознания, так и сплочению их в крепкую профессиональную организацию». Обратите внимание: журнал, по замыслу издателей, должен был не только просвещать своих читателей, но и  помочь в создании «крепкой профессиональной организации» — своего рода журналистского профсоюза. Вот о чём мечтали наши коллеги 100 лет назад!

По своим взглядам В.М. Фриче был явный социал-демократ, и редактируемый им журнал без колебаний встал на защиту «пролетариев умственного труда» — журналистов, которых безжалостно «эксплуатируют»   владельцы изданий. Вот лишь несколько красноречивых цитат из редакционной статьи первого номера:

• «По мере того, как всемогущий хозяин жизни — капитал — будет все более подчинять себе прессу, громко именуемую одной из великих держав, процесс обезличения и закабаления работников пера примет еще более широкие размеры».
• «Трудно указать в настоящее время другую общественную группу, материальное и социальное положение которой было бы так шатко, так плохо обеспечено. Необходимость напрягать свои нервы и свой мозг, чтобы поспеть за быстро текущими событиями дня, раньше или позже истощает самые крепкие силы. Прославленных журналистов, избалованных многотысячными окладами, часто выбрасывают, как использованную и ненужную вещь».
• «Если нелегка доля столичных журналистов, то в провинции, в особенности в ее отрезанных от культуры глухих уголках, положение работников пера часто равносильно нужде и бесправию, которым нет конца».

Комментарии к этой обличительной публицистике, наверно, не нужны.

Замечу лишь, что о плачевном положении журналистов В. М. Фриче писал без малого 100 лет назад, а сказано будто сегодня…

Николай Михайлов

Ну, а вот и филиппика главного редактора  «новорожденного» Геннадия Мальцева – в своей редакционной статье «Начать с начала», он отмечает, что «за 100 лет, прошедших со времени выхода первого номера журнала, многие проблемы в жизни профессионального сообщества сохранились: «Вчитайтесь в материалы “Журналиста” выпусков 1914 года. Вам это ничего не напоминает? Вам не кажется, что это о нас?»

           Кажется, кажется — о нас, о нас… (хочется даже добавить – как смело и самокритично)…  Думаю, цитаты из Фриче и Мальцева вправе помножить на личный опыт многие из ныне трудящихся на скудной журналистской ниве.  Читаешь порой передовицы «журналистской библии», и думаешь – Бог мой, какое же это счастье служить в издании, где, конечно же, всё совсем по-другому: достойные зарплаты,  вечно-бессрочные контракты, в связи с которыми, ты защищён от ударов судьбы и начальствующих придурков до гробовой доски!

Где, в храме журналистской этики, на брата-писарчука никогда не повышают голос, а в кристально-нежной атмосфере всеобщего взаимовосхищения взрастает будущее российской журналистской аналитики. Где мудрые отцы-руководители сутками мучительно и тревожно размышляют, чего бы ещё такого хорошего преподнести своим бесконечно любимым чадам – сотрудникам! Но самое главное, это возможность с высокой кафедры размышлять о судьбах отечественной журналистики, оставаясь и  паря «над схваткой» изнывающих вдали от ужасов бытия собратьев…

Кто-то хочет мне возразить? Нет таких?  – Тогда, разумеется, невозможно со всеми выше приведёнными очевидными достижениями не поздравить замечательный журнал. Поздравляем!

Но вернусь к началу статьи, с давних пор обожаемого мной Николая Николаевича Михайлова, к его замечательной мысли об устройстве «музея журналистики».

Не так уж давно, один мой деятельный московский знакомец – Валерий Переверзев, пригласил меня на открытие своего довольно не привычного для столичной изысканной публики «Музея телесных наказаний» (пыток)…   По пришествии в сие скорбное место, я был поражён его адресом – Москва, ул. Арбат, д. 25 (!)   Да, да – тот самый дом, где профессор Фриче в 1914 году затеял журнал «Журналистъ» и где была первая его редакция!

«Здравствуй, ж..па, Новый год!» – вспомнилась мне фраза незабвенного Василия Аксёнова… вот те – на!  Однако и подумалось: а может, здесь нет большого противоречия?

Ну, пусть кто-либо из моих коллег (сотрудники «Журналиста» не в счёт) скажет, что его честное профессиональное служение – не вечная пытка!

Геннадий Рогов