Журналист что-то пишет о пошлости,
Словно что-то в стихах понимает.
Ему любо напраслину сплошь нести —
Самомненье он так поднимает.
Обхамив беззащитного гения,
Заработает он на прокорм,
И в итоге его самомнение
Много выше всех мыслимых норм.
Голова его сходствует с дынею —
Это явственный признак мутанта.
Темноту, пустословье, уныние
Восхваляет он вместо таланта.
Четкий курс этой пишущей братии —
Повсеместно внедрять пустословье,
И они не раскроют объятия
Тем, кто взыскан народной любовью.
С идиотским апломбом редакции
Тиражируют глупость все шире,
Оттого-то и падают акции
Настоящих художников в мире.
Но мы знаем, что временны бедствия,
Что в итоге-то нас не убудет,
Что лишь мы посмеемся впоследствии
И что всех только вечность рассудит.
Мы молчим, ибо делать-то нечего,
Ибо мы-то в газеты не вхожи,
И все пухнут от спеси газетчики,
И все тоньше их сальная кожа.
Плохо кончат нахальные дутыши
С самомнением их и апломбом —
Все взорвутся, зловоньем окутавшись,
Уподобясь химическим бомбам.
И прохожие где-то поморщатся
От зловонья, что ветер принес,
И замоет все пятна уборщица,
Бормоча себе ругань под нос.
Подготовит к рутинным занятиям
Анфиладу отчищенных комнат,
И врагов мы не вспомним проклятием,
Ибо их просто не за что помнить.
Андрей Добрынин
