Наш разговор – о журналистике и журналистах 20-х годов прошлого столетия.
Но сначала – небольшая преамбула.
«Вождь всех угнетенных на земле» позиционировал себя журналистом и знал толк в пропаганде. И то сказать, уж кому-кому, как ни ему – редактору без малого с полдюжины пролетарских газет, не ведать силы печатного слова?! А также фото- и кинообраза? А теперь, вспомним, уважаемый читатель, много ли вы видели за свою жизнь фотографий октябрьского переворота 1917 года? На выставках, в средствах массовой информации? Одну? Десять? Двадцать? Мне приходят на память всего несколько: штурм Зимнего – что-то полутемное и полурасплывчатое; Ульянов (Ленин) сотоварищи, да пара революционных матросов…
Рабочий тащит пулемет,
сейчас он вступит в бой,
висит плакат «Господ долой!»
… ну и т.д.)
Разыскал в своем архиве этот интересный снимок.
Остальные нивелируются в событиях последующих не менее бурных лет. Казалось бы, странно: неужели в 1917-м не было в России фотографов, кинохроникеров? Какая напасть приключилась с кино-фототехникой? К сожалению, ни первое, ни второе. Беда пришла, откуда ее никто не ждал. 11 октября 1918 г. вышел правительственный указ: «Все профессиональные фотографы, имеющие негативы или копии снимков, изображающие революционные события, начиная с 27 февраля 1917, обязаны зарегистрировать их самое позднее до 25 октября в областном кинематографическом комитете (Сергиевская ул. 20). Неповиновение этому приказу карается штрафом в размере до 5000 рублей». Также, было велено сдать в комитет по три отпечатка с каждого негатива. А 1 и 4 марта 1919 г. в Москве и Петрограде (соответственно) были учреждены так называемые фотокинокомитеты, которые полностью взяли в свои руки, а, точнее, подмяли под себя процесс становления молодого советского фото-кино искусства.
Показателен в этом отношении пример семьи великого русского фотографа Карла Карловича Буллы, о котором мы подробнее напишем в ближайшем выпуске «Союза». На основании постановления ВЦИК, Совета Народных Комиссаров РСФСР от 28 января 1929 года и Постановления Президиума Ленинградского Совета от 29 апреля 1929 года, семью Буллы (сам Карл к этому времени уже умер) обязали передать все негативы мастера в Ленинградское областное архивное бюро. В архив поступило более 130 тысяч негативов, из которых почти половина создана самим К.К. Буллой или при его участии. Много ли работ мастера дошло до современников? В фотосалоне им. К. Буллы (Невский пр. 54), висит несколько сотен его произведений – собственно, все, что осталось от его наследия…
Но это преамбула – сегодняшний наш разговор – о пишущей братии. И не в глобально-историческом, а, наоборот, весьма узком разрезе середины 20-х годов прошлого столетия. Чем жила тогда молодая советская журналистика? Что было интересного, а может быть и поучительного для нас? Свидетелем эпохи у нас «выступит» старый номер журнала «Журналист» за 1924 год, волей случая оказавшийся на моем рабочем столе.
Но сначала – немного слов о журналистике и внутриполитической обстановке тех «пламенных лет».
Профессор Р.П. Овсепян, крупнейший специалист по истории российской журналистики, пишет об этом периоде:
На первый план в деятельности советской журналистики весной 1921 г. выдвигались вопросы организации пропаганды новой экономической политики среди широких масс рабочих и крестьян.
Напомню, что на Х съезде партии РКП(б), собравшемся в начале марта 1921 г., В.И. Ленин предложил заменить изжившую себя политику «военного коммунизма» так называемой «новой экономической политикой» (НЭП). Ленинская идея встретила резко отрицательное отношение со стороны большинства его соратников. Но, в конце концов, его позиция возобладала.
…активные действия печати сдерживались рядом причин, возникших в предшествующие годы. Они выражались в крайне низком уровне изданий, объяснимом в военное время, но неприемлемом в мирное. На состоянии печати пагубно сказывалась разруха, охватившая страну. Материальные трудности не позволяли заняться подготовкой журналистских кадров, улучшением технической базы газетно-журнального производства. Это снижало интерес к советской журналистике, роняло ее авторитет в читательской среде, сдерживало влияние на массы.
Вот пример из архивов «Союза» – номер «Известий» за 1919 г.
Во второй половине 1922 г. печать оказалась в состоянии кризиса. Переход к нэпу усугубил и без того тяжелое материальное положение прессы, ее полиграфическую и техническую оснащенность. Кроме того, сказались как недостаток журналистских кадров, так и плохая профессиональная их подготовленность. Подавляющая часть журналистов советской прессы, не смогла найти те главные темы, которые возникли в связи с нэпом, не смогла быстро перестроиться, она по-прежнему увлекалась славословием, повторением давно известных положений и оказалась оторванной от реальной жизни. Такой крутой поворот в политике партии привел к тому, что многие, не поняв сути нэпа, впали в панику, растерялись.
Амурская правда, 1920 г. (жаль, что прочесть многого невозможно…)
Как платили газетчикам:
450 рублей в месяц получал в 1918 году редактор «Известий Благовещенского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» (будущей «Амурской правды»).
400 рублей был заработок члена коллектива.
150 рублей – репортера.Это были неплохие деньги по тем временам, например, председатель облисполкома Федор Мухин имел оклад в 450 рублей.
– На ухудшении состояния советской печати сказалось и некоторое оживление частного предпринимательства, приведшего к возникновению значительного количества издательских объединений. В течение первого года нэпа в Москве было зарегистрировано 220, а в Петрограде – 99 частных издательств, которые наводнили книжный рынок продукцией, рассчитанной на нэпманов, деловых людей, рядового обывателя.
Вот образчик платных объявлений тех лет…
Для преодоления кризиса печати, имевшего многообразные формы проявления, требовались комплексные меры. Среди них главное место заняла материальная помощь прессе. В 1923 г. финансирование местной печати начинает осуществляться из республиканского, областного, губернского бюджетов. Центральная печать финансировалась из государственного бюджета.
Материальная помощь государства могла принести желаемые результаты – в сочетании с доходами от подписки на периодические издания. Но желающих выписывать газеты и журналы почти не было. В мае 1924 г. XIII съезд РКП(б) принял директиву, согласно которой местные партийные органы и редакции газет должны были принять меры к тому, чтобы каждый коммунист стал подписчиком партийной газеты, а на каждые 10 крестьянских дворов была выписана одна массовая крестьянская газета. При этом имелась в виду не только «Беднота», но и увидевшая свет в конце ноября 1923 г. «Крестьянская газета», на которую возлагались особые надежды. Газета сразу же приняла нужные ориентиры. Ее волновали буквально все вопросы крестьянской жизни: проблемы землеустройства, землепользования, агротехники; она помогала крестьянину советами, вела с ним активную переписку. При редакции имелся свой юрист, свой агроном, которые консультировали читателей, отвечали на их вопросы.
А вот и «Крестьянская газета» – правда, за январь 1929 года (на 5-6 лет позже рассматриваемого нами периода). За это время газета качественно преобразилась – верстка, оформление или как бы мы сказали сегодня – дизайн изменился в лучшую сторону, что, правда, нельзя сказать о содержании.
Второй важной мерой становится обеспечение печати кадрами. С этой целью прием в государственный институт журналистики увеличивается почти вдвое. Возвращается в редакции большая группа журналистов, ушедших на партийную и хозяйственную работу. Кроме того, из сферы общественной и хозяйственной деятельности в редакции газет и журналов направляются люди, проявившие склонность к журналистике.
Либерализация жизни в Советской России позволила установить в годы нэпа духовную связь между метрополией и эмиграцией.
В обстановке оживления частного предпринимательства, расширения газетно-журнального рынка и изданий деловых людей, возрождение идеи свободы печати было вполне естественным.
Нэп позволил правительству направить значительные ассигнования на укрепление полиграфической базы. Реконструируются десятки типографий, они обеспечиваются новым оборудованием, шрифтами, краской, бумагой.
В 1925—1927 гг. строится здание газеты «Известия» в Москве (архитектор Г. Бархин, при участии М. Бархина). Первоначально авторы представили проект 11-этажной башни. Но градостроительные соображения заставили отказаться от высотной композиции. Принят был вариант высотой в шесть этажей. Расположенные в нижних этажах типографские машины предопределили характер окон, превративших фасад почти в сплошь застекленную плоскость. Вертикальные лопатки и междуэтажные перекрытия создают четкую железобетонную «сетку». Круглые окна редакторских кабинетов, расположенных в верхнем этаже здания, образуют достаточно выразительное светотеневое «убранство» здания. Здание прочно вошло в круг бесспорных достижений советской архитектуры.
Тираж всей советской печати к середине 1924 г. достиг 3 млн. экз. Особенно заметен рост крестьянской прессы во главе с «Крестьянской газетой». И все же жизнь настоятельно требовала дальнейшего развития периодической печати. В 1925 г. в стране выходило 589 газет, из них крестьянских – 141, рабочих – 76, комсомольских – 72, военных – 17. Возникли новые центральные издания: «Комсомольская правда», «Пионерская правда», годом раньше «Красная звезда».
1921–1925 гг. по праву могут быть названы временем массового развития журнальной периодики, несмотря на все трудности, в которых оказалась печать вначале 20-х гг. Создаются новые общественно-политические, литературно-художественные, научно-популярные, молодежные журналы. В их числе: «Пролетарская революция», «Красная новь», «Под знаменем марксизма», «Крестьянка», «Молодая гвардия», «Крокодил», «Октябрь», «Звезда», «Новый мир» и др. К началу первой пятилетки в стране издавалось свыше 1700 журналов и изданий журнального типа, общий тираж которых составил около 150 млн. экз.
В августе 1922 г. подписчики «Рабочей газеты» получили первый номер «Крокодила». В первом номере в программном стихотворении Демьяна Бедного «Красный Крокодил — смелый из смелых! — против крокодилов черных и белых» четко формулируется задача издания:
Добираться до всякой гнилости
И ворошить гниль без всякой милости,
Чтоб нэповская муть не цвела
И не гнила
Вот какова задача Красного Крокодила!
«Решили мы, что пришло время, Для очистки нэповского Нила, Выпустить КРАСНОГО КРОКОДИЛА», — писал он там же. Однако характер нового журнала, рассчитанного на рабочего читателя, не определялся только этой задачей.
«Крокодил» быстро приобретает огромную популярность в рабочей среде. Стремительно растет тираж. К началу 1923 г. он достигает 150 тыс. экз. – невиданной по тем временам цифры для изданий подобного рода.
Своим успехом «Крокодил» был обязан талантливому коллективу литераторов и художников, работавших над его выпуском. Большую роль в сплочении этого коллектива сыграл первый редактор журнала К.С. Еремеев – великолепный публицист и один из лучших фельетонистов дооктябрьской «Правды». В редколлегию журнала входили Д. Бедный, Д. Моор, В. Лебедев-Кумач, М. Черемных, М. Пустынин, И. Малютин, И. Абрамский, С. Гессен. С четвертого номера в «Крокодил» приходит Владимир Маяковский. Журнал вбирает в себя лучшие силы сатириков и юмористов. Его сотрудниками становятся литераторы старшего поколения (М. Андреев, С. Басов-Верхоянцев, Н. Богданов, С. Городецкий, К. Милль-Полярный, Л. Никулин, Д. Тигер, А. Флит, К. Шелонский и др.), талантливая молодежь (М. Андриевская, А. Григорович, А. Зорич, В. Катаев, С. Огурцов, Г. Рыклин и др.) Расширяется круг художников (Ю. Ганф, К. Гольц, В. Дени, К. Елисеев, П. Кеменов, Н. Купреянов, Ю. Куприянов, А. Лебедев, Д. Мельников, В. Михайлов, П. Радимов, Г. Розе, А. Самохвалов, А. Соколов, И. Чашников, Н. Шестопалов, М. Язвин).
С февраля 1923 г. начинает регулярно издаваться «Библиотечка «Крокодила»», в которой массовыми тиражами печатались произведения лучших сатириков журнала, альбомы карикатур его ведущих художников. В мае того же года был организован выпуск «Живого Крокодила» -репертуарных сборников сатирических пьес, фельетонов, миниатюр, предназначавшихся для театров, рабочих и красноармейских клубов и т. п.
«Крокодил» оказал большое влияние на процесс формирования советской сатирической периодики 20-х годов. По его типу начинают строиться сатирические приложения центральных и местных газет.
К концу восстановительного периода бурно развивается массовое рабселькоровское движение. Если в 1924 г. в стране насчитывалось 100 тыс. рабочих и сельских корреспондентов, то через год их стало уже 216 тыс. Для обобщения опыта рабселькоровского движения, распространения оправдавших себя форм руководства им в 1924 г. редакция «Правды» начинает выпуск журнала «Рабочий корреспондент», который через год получает название «Рабоче-крестьянский корреспондент». В ноябре 1923 г. состоялось первое совещание рабселькоров. Второе Всесоюзное совещание активистов печати состоялось в декабре 1924 г., а третье – в 1926 г. Их участники подробно обсуждали вопросы учебы рабселькоров, методы руководства со стороны газет, укрепление рабселькоровских организаций, расширение их рядов.
Следующий абзац – особый разговор… Профессор пишет:
В 20-е гг. в движении активистов печати появилось еще одно звено, о котором практически нигде не упоминается. Речь идет о камерных, тюремных, лагерных корреспондентах. К 1921 г. в Советской России насчитывалось 132 концентрационных лагеря, в которых сидели от 40 до 60 тыс. человек. Причем около половины из них были осуждены по политическим мотивам, т.е. за инакомыслие. Положением о местах заключения в РСФСР, принятом в 1920 г., разрешалось издание газет и журналов в тех домах заключения и исправительно-трудовых учреждениях, где для этого были технические возможности. Кадры для этого вида деятельности имелись – в тюрьмах сидело немало образованных людей. Они и основали советскую тюремную периодику под присмотром культурно-воспитательных отделов Государственного управления мест заключения (ГУМЗа). Таких газет в начале 20-х гг. выходило несколько десятков. В 1927 г. было выпущено типографским способом 432 номера тюремных газет и журналов. Сначала режим содержания в местах заключения был относительно щадящим. Поощрялось и сотрудничество в тюремной печати. Благодаря этому число камкоров, тюремкоров, лагкоров было в каждой газете значительным. И все же классовый подход, неприязнь к тем, кто считался осужденным за контрреволюционную деятельность, по воле лагерного и тюремного начальства заметно ограничивали возможности таких «корреспондентов».
Данный рисунок был создан немного позже, в другую историческую эпоху, но процесс подготовки лагерной газеты очевиден.
Одной из ведущих становится тема положения дел в народном хозяйстве. В печати появлялось все больше материалов о пуске в эксплуатацию новых заводов, фабрик, гидроэлектростанций, шахт в различных регионах страны. Газеты критиковали коллективы и предприятия, отстававшие в восстановительных работах.
В первое десятилетие Советской власти отечественная журналистика претерпела серьезные структурные изменения. Вступив в Октябрьскую революцию как многопартийная система, она в годы гражданской войны обретает однопартийность. Либерализация советского режима, вызванная нэпом, стала серьезным испытанием для однопартийной журналистики. Преодолев кризис, она складывалась в многонациональную дифференцированную систему средств массовой информации. Краткосрочность периода либерализации жизни общества способствовала тому, что господствующей становится тоталитарная идеология, что советская журналистика все увереннее стала вписываться в складывавшуюся административно-командную систему, главное место в которой занимала политика партии.
Существенное в вышесказанном – либерализация, свобода. В самом деле, то был короткий, но чрезвычайно интересный и плодотворный период развития российской журналистики. Один «тиран» ушел, другой еще не взошел и вожжи были слегка отпущены… Повеяли вольнодумные ветра, и наиболее горячие головы начали было натягивать белые одежды свободы на запыленную и местами проржавевшую статую российской печати. На самом же деле все было гораздо проще – впопыхах не успели закрыть дверцу мышеловки, и довольная «живность» радовалась солнцу и свету…
Попробуем с этих позиций рассмотреть содержание летнего номера журнала «Журналист» за 1924 год.
12-й номер открывается небезынтересной на наш взгляд статьей тов. Троцкого «Массовая газета и читатель», которая представляет собой стенограмму его речи на совещании работников военной печати. «Военная газета есть, прежде всего, газета и затем – военная газета, – рубит ладонью воздух тов. Троцкий. – Как газета она должна быть хорошей газетой», – однозначно и по-революционному бескомпромиссно! Но тональность – спокойная, даже доброжелательная… в роли «старшего брата», Лейба Давидович советует военкорам, как нужно вести газетное дело. Следующий материал Н. Иванова «Поближе к жизни» – о заштампованности языка и журналистских образов. В статье, посвященной 125-летию со дня рождения А.С. Пушкина, раскрываются некоторые черты поэта-журналиста в его взаимоотношениях с Булгариным. В рубрике «Дискуссия» слышны отголоски сражений между сменовеховцами и адептами новой веры…
Отличная фотография рабочего момента в «Ассошиэйтед Пресс» с развернутой подписью знакомит читателя с организацией работы американского телеграфного агентства.
Далее – фоторепортаж о представлении «живой» газеты, трудности рабселькоровского движения, вопросы библиографии и экологии, доставки тиража подписчику, тут же – как улучшить труд корректора, как помочь нарождающейся комсомольской печати – темы фонтанируют, а правда, местами неудобная, но высказанная с прямотой и решительностью – поднимает журнальные статьи на высокий нравственный уровень.
Чего стоит, к примеру, такой пассаж из обзора газеты «Мужицкая правда»: «Но произошло другое событие, в котором «Мужицкая правда» сыграла решающую роль. Она разоблачила «похождения председателя Сухаревского групсовета» гр-на Барынина, члена РКП, который весьма грубо обращался с женщинами, пил самогонку, присвоил себе страховые деньги в сумме 5 червонцев и т.д.». Ну что ж – не он первый, не он последний. Разве за неполные 90 лет что-либо изменилось в поведении «председателей групсоветов»? Немного! Только «самогонка» стала шотландского разлива, да некоторые дамы закуршавели, да червонцы иные. А так, по сути, – все то же… Но вот где сегодня эта самая «Мужицкая правда», которая бесстрашно рубит правду-матку про негодяя-руководителя?
Как работают центральный и московский аппараты работников печати, как идет учеба кадров в ГИЖ (Государственный институт журналистики), почему урезают гонорары, как делают иллюстрированные журналы, почему хиреют местные издания, как поживает заграничная печать – вот далеко не полный перечень тем, уместившихся на 76-и страницах того легендарного «Журналиста». И все – поименно, открыто, нелицеприятно, с указанием фамилий и адресов. Не то, что наше конфузливое: «в отдельных местах еще имеются некоторые недостатки».
Журналистская жизнь била ключом. Как грибы после дождя появляются новые издания, Александр Родченко завоевывает пространство ракурса, неистовый Дзига Ветров снимает новую документалистику! Карикатура из журнала «Большевистская печать» (уже бывший «Журналист») дает, на наш взгляд, адекватное представление о состоянии журналистики тех лет.
К слову, красочное описание редакционной жизни содержится в романе «12 стульев», написанном в 1927 году.
«Вошел репортер Персицкий.
– Нужно давать впечатления с пленума? – спросил он очень тихо.
– Конечно! – закричал секретарь. – Ведь позавчера говорили.
– Пленум есть, – сказал Персицкий еще тише, – и две зарисовки, но они не дают мне места.
– Как не дают? С кем вы говорили? Что они, посходили с ума?!
Секретарь побежал ругаться. За ним, интригуя на ходу, следовал Персицкий, а еще позади бежал сотрудник из отдела объявлений.
– У нас секаровская жидкость! – кричал он грустным голосом.
За ними плелся завхоз, таща с собой купленный для редактора на аукционе мягкий стул.
– Жидкость завтра. Сегодня публикуем наши приложения!
– Много вы будете иметь с ваших бесплатных объявлений, а за жидкость уже получены деньги.
– Хорошо, в ночной выясним. Сдайте объявление Паше. Она сейчас как раз едет в ночную.
Секретарь сел читать передовую. Его сейчас же оторвали от этого увлекательного занятия. Пришел художник.
– Ага, – сказал секретарь, – очень хорошо. Есть тема для карикатуры, в связи с последними телеграммами из Германии.
– Я думаю так, – проговорил художник, – «Стальной шлем» и общее положение Германии…
– Хорошо. Так вы как-нибудь скомбинируйте, а потом мне покажите.
Художник пошел комбинировать в свой отдел. Он взял квадратик ватманской бумаги и набросал карандашом худого пса. На псиную голову он надел германскую каску с пикой. А затем взялся делать надписи. На туловище животного он написал печатными буквами слово «Германия», на витом хвосте – «Данцигский коридор», на челюсти – «Мечты о реванше», на ошейнике – «План Дауэса» и на высунутом языке – «Штреземан». Перед собакой художник поставил Пуанкаре, державшего в руке кусок мяса»…
Но продолжим о новых временах – ведь в прихожих многих редакций уже «слышалась» тяжелая поступь нового кремлевского Хозяина… Вот одна из весточек. В передовой первого номера журнала «Красная печать» (бывший «Журналист») отмечалось: «Место «Журналиста» инструкторского еженедельника РОСТА занимает «Красная печать» – орган Агитационно-пропагандистского отдела ЦК РКП(б). Чем вызвана эта перемена? «Журналист» говорил от имени РОСТА, «Красная печать» – от имени партии. «Журналист» руководил работой одной лишь газетной редакции, «Красная печать» будет стремиться руководить всей работой в области печатного дела».
Страна менялась. Дул ветер бурных пятилеток и… ещё немногие осознавали смысл того, что заключалось в этих строках…
Сергей Головко