Издатель Bild Кай Дикманн уверен: чем больше у журналистов возможностей доставлять информацию, тем больше у них обязанностей перед читателями. СМИ нельзя ограничивать текстом и фото, когда любой пользователь может сам выйти в прямой эфир через фейсбук. О том, как превратить традиционное бумажное издание в digital-гиганта, Дикманн расскажет на конференции MediaMakers-2016, которая пройдет в Москве 30 ноября. В интервью «Теориям и практикам» он объяснил, чем посты в соцсетях отличаются от журналистских историй и может ли Snapchat заменить газетный киоск.
Цифровая эпоха существенно повлияла на средства массовой информации. Самое главное — то, что у нас всех сильно расширились возможности. К примеру, у газеты Bild, главным редактором которой я долго работал, основной задачей было рассказывать, что происходит, используя текст и фото. Но доступные нам способы генерировать и распространять информацию долгое время были довольно ограниченны. Теперь же мы имеем возможность делать все то же, но в режиме 24/7, в реальном времени, с прямыми эфирами, с видео — и даже в формате 360 градусов! Да никогда прежде никто из вас не мог прочувствовать профессию журналиста в таком полном объеме! Это все очень захватывает. Новости стали объемными и всеобъемлющими.
Твиттер уже обо всем рассказал
С одной стороны, разумеется, с появлением социальных сетей крупные медиакомпании и издатели потеряли монополию на информацию, потеряли свое секретное оружие. Раньше ведь считалось, что только мы — издатели газет — обладаем этими волшебными печатными машинами, которые производят волшебные тексты, а телевизионщики считали, что только у них в их волшебных телестанциях и вышках есть допуск к эфиру и вещанию.
Сейчас для того, чтобы стать медиа, мне, грубо говоря, нужен смартфон за 250 евро и доступ к интернету. Пожалуй, все. Я — телеканал. Я — газета. Я — радио и что угодно. Другой вопрос, какого качества все это. Со сменой эпох стало окончательно ясно, что не в печатных прессах или телевышках дело. Наша медийная суперспособность не в этом, а в том, чтобы рассказывать истории. Остальное — технологии и рынок.
Вспомним недавний крупный международный конфликт — попытку государственного переворота в Турции. Из каких источников мы получали самые свежие фотографии, сообщения с места событий? Из твиттера и фейсбука, в то время как крупнейшие телеканалы были зажаты в своей сетке вещания и работали как положено, от одного вечернего выпуска до другого.
Читателю нужны профессионалы
Социальные сети стали социальными медиа быстрее, чем мы все успели очнуться. Они нам полноправные конкуренты, но они же и наш актив. Не стоит думать, что пост в фейсбуке — это журналистская история. Мы все еще нуждаемся в редакции, когда речь идет об анализе и оценке основных событий. Нам все еще необходимо компетентно проверять, сколько в сообщениях правды. Эта часть журналистской работы — одна из сложнейших и дорогих. Часто все не так просто. Именно в этот момент читателю нужен профессионал. Да, читателю все еще нужны профессионалы. Когда у меня мучительно болит зуб, я иду к стоматологу, который учился много лет, имеет сертификат и долго практикует. Я, скорее всего, не пойду к студенту или, например, строителю, для которого чистка корневых каналов — хобби после работы. Зритель прочитает все ваши блоги, а потом пойдет на страницу профессионального издания с репутацией — проверить, так ли все то, о чем болтают в сети.
http://www.bild.de/
Как издатель, который работает в Германии, я не могу говорить за весь мир, конечно. Но я наблюдаю за моими коллегами и друзьями из других стран с большим уважением. Если я стану критиковать президента Германии, со мной ничего не случится — абсолютно ничего. А вот мои коллеги в других частях мира часто рискуют всем, когда критикуют своих президентов.
Текста бывает недостаточно
У нас в Германии есть расхожий термин «egg-laying-wool-milk-pig» — свинья, дающая шерсть и откладывающая яйца. То есть животное, которое делает все, чего в принципе могут ждать от скотины. Да, термин грубоватый. Нет, таких животных не бывает в природе.
Если серьезно — конечно, требования, которым современный журналист должен отвечать, неуклонно растут. В старые времена, к примеру, мы, репортеры, отправлялись в командировку, скажем, в Москву. И исчезали на несколько дней. Нам здесь надо было найти нужный телефон, факс, письмо написать, ответа дождаться. Порой нам помогали еще несколько коллег. Сейчас все не так. Мы должны постоянно генерировать информацию, добывать ее, а главное — доставлять все больше и больше. И чаще всего мы все делаем сами, у нас есть множество каналов, возможностей и, соответственно, обязанностей перед читателем.
Я не думаю, что журналисты должны быть одинаково хороши во всем, но они должны быть в курсе всего, что предлагает нам цифровой мир. Надо признать, что текста часто бывает недостаточно. В то время как у старшего поколения еще есть проблемы с диджитализацией всего на свете, молодое поколение уже обращается с цифровым миром играючи. Когда мы видим, например, что подростки вытворяют в Snapchat практически с завязанными глазами, у нас не остается вопросов — нам надо за ними успевать.
Кошка, которая застряла на дереве
Медийный бизнес не похож ни на какой другой. Мы с вами тут не бетоном торгуем, это понятно. Тем не менее и газеты, и журналы, и эфирное время на ТВ должны быть проданы. А то, что никому не интересно и на что никто не желает смотреть, как правило, не продается. Продавать нужно уметь. Но еще важнее — уметь делать ликвидный продукт.
Для меня очевидны две истины. Первая: цифровые технологии — это, по сути, дематериализация. По пути к киоску газета рассыпается на биты и байты, на единицы и нули. И да, мы уже почти не встречаем наших читателей у газетного киоска, наши молодые читатели почти не держат газет в руках. Они с нами там, в социальных каналах, — Twitter, Snapchat, Instagram и Facebook. Они в любом случае там. Вторая истина: бумажная пресса будет жить. И будет жить довольно долго. Она по-прежнему нужна крупным брендам, в частности таким, как Bild.
http://www.bild.de/
Что касается запросов аудитории, тут меняться будет немногое. Я глубоко убежден в том, что люди всегда будут заинтересованы как в новостях глобальных, так и в локальных. И моим детям, и моим внукам будет одинаково важно узнать об убийстве слонов в Африке и о кошке, которая застряла на дереве в соседнем квартале. И еще неизвестно, какую из этих новостей они узнают первой.
Я провел год в Силиконовой долине. Одному я там точно научился: нельзя делать долгосрочные прогнозы о будущем. Но точно можно быть дерзким в своих предположениях и представлять, что произойти может самое невероятное. Кто из нас в 2001 году мог себе представить повсеместно айфоны, или видео с обзором 360 градусов, или дополненную реальность?
