Журналист, писатель, репортер и главный редактор журнала «Секрет фирмы» Николай Кононов в своей новой книге «Автор, ножницы, бумага» раскрывает важный секрет для всех, кто хочет овладеть магией слова.
И секрет этот прост: никакой магии нет. Автор уверен: научиться работать с текстами и говорить по делу можно не только профессиональным журналистам и копирайтерам. О том, как сформировался метод, описанный в книге, как создавалась книга и нужно ли пишущим людям вдохновение — в нашем интервью с автором.
Как вы пришли писательскому мастерству и как появились ваши книги?
Я — типичный случай, когда мальчик в детстве оказывается в комнате с большим количеством книг, с библиотекой приключений и интересными советскими сериями, многочисленными географическими картами и атласами, энциклопедиями военного искусства и фантастикой. Читать я начал рано, а писать — еще до того, как пошел в школу. Перед тем, как отправиться в первый класс, я решил написать фантастическую повесть. Взял ученические тетради, скрепил их между собой и начал думать, из чего состоит нормальная книга. Решил, что из упоминания издательства, тиража (50, что ли, тысяч), названия книги и имени автора. Сначала долго рисовал обложку, пронумеровал все страницы. Издательство назвал «Корчагина, 14» — адрес, где мы тогда жили. Через три страницы история про вторжение пришельцев мне надоела и я бросил ее. Так повторялось несколько раз, только сюжеты менялись. После школы поступать решил на журфак, потому что там было интереснее, чем в литинституте. Это была середина 90-ых, и университет больше напоминал какой-то клуб. Вились клубы дыма, ходили странные люди, некоторые потом стали режиссерами и поэтами, а остальные — пиарщиками и политическими обозревателями. Мне все это очень понравилось, и там я отучился. Честно говоря, сначала не собирался работать журналистом. Хотел писать книжки, но вовремя понял, что для них нужен материал. Невозможно всю жизнь писать про себя, свои страдания, а также инопланетян.
Однажды я свернул весь фриланс, который у меня был. К тому времени я уже поработал и копирайтером, и корреспондентом на телевидении, и литературным редактором в архитектурном журнале, и даже в пресс-службе метро. Меня к счастью взяли в отдел гуманитарных проблем газеты «Известия», а где гуманитарные проблемы, там и много материала для писателя. Я работал классическим корреспондентом, который везде ездит, разбирается в разных сложных историях и конфликтах. Я работал в горячих точках: в лагерях беженцев в Ингушетии, несколько раз летал в Чечню. Затем я устроился в журнал «Эксперт», а через год в журнал Forbes. Там моими героями стали предприниматели. За несколько лет поездок по России собрался материал по нестоличным предпринимателям России категории self-made, и я написал книжку. Она вышла в 2011 году и называлась «Бог без машины: Истории 20 сумасшедших, сделавших в России бизнес с нуля». В ней 20 новелл о людях в диапазоне от миллиардеров до рыбаков, живущих на берегу Ледовитого океана. Это была моя первая книга, и с ней я попал в шорт-лист литературной премии «НОС». Позже я написал еще одну книжку, которая называется «Код Дурова. Реальная история соцсети „ВКонтакте“ и ее создателя». С одной стороны это тоже история про предпринимателя, но с другой стороны, это была история про героя нового типа, про интернет-тотем. Не звезду с тысячами подписчиков, а человека, который сам своими руками создал вселенную, сад, в котором все остальные звезды цветут. Его история и истории других предпринимателей были на одну тему — как какие-то люди делают что-то свое, занимаются творчеством в самом широком смысле, и как среда им противостоит, и они в этой борьбе меняются (или не меняются). Вечные истории, на документальной основе. Параллельно я продолжал работу в медиа. В 2012 году возглавил редакцию интернет-издания о новом поколении предпринимателей и технологиях Hopes & Fears. Через два с половиной года его объединили с The Village, и мы с командой ушли перезапускать журнал «Секрет фирмы» в интернете.
Как сформировался метод, описанный в книге «Автор, ножницы, бумага»?
Мой опыт — синтетический. С одной стороны я автор, который объехал пол-страны, а с другой стороны — редактор, то есть по сути продюсер. Как редактор я проектирую, что из себя должно представлять издание: как оно должно выглядеть, о чем должно рассказывать, каким языком. Как визуальная часть должна сочетаться с текстовой, и как помогать авторам создавать сильные впечатляющие истории. То есть как брать такую специальную лампу исследователя и направлять ее на некий кусок жизни, понимать как и что там устроено, и о чем это все. Этот путь занял довольно долгое время, но в конце концов мой опыт оформился в метод. Метод этот я испытал на слушателях своего семинара нон-фикшна и журналистики. Ко мне приходили люди, которые были специалистами в чем-то своем, или их очень интересовала какая-то определённая тема. Мы вместе разбирались, что они на самом деле хотят написать — книгу или очерк, как они хотят это написать и где опубликовать. Мы определяли, то ли это, что они на самом деле хотят сказать. Такая психотерапия. Редактор — психотерапевт. К нему приходят журналисты и говорят: «Я был там-то и видел то-то». Редактор им такой: «Да, ты был там-то и видел то-то, но если ты проанализируешь факты, поймешь, что весь этот конфликт вовсе не то, чем кажется». И в этом процессе обсуждения рождаются сильные, глубоко проработанные истории. Так мы работали на семинаре. Потом я проводил интенсивные курсы для коммерческих писателей, пиарщиков, маркетологов, нацеленные на то, чтобы быстро научить людей говорить по делу. Эти приемы описаны в первых главах книги «Автор, ножницы, бумага».
Когда вы поняли, что пришло время перенести свой метод в твердую обложку?
Я очень загнался с перезапуском «Секрета», курсами, идеей новой книги и попал в автоаварию, когда ехал к своей семье на море — заснул за рулем и въехал в каменный сарай. Сломал себе практически все с левой стороны тела, от глазного дна до колена, и едва не помер. Через некоторое время, когда меня уже перевели из реанимации в обычную палату, а Саша, моя жена, улетела в Москву собирать детей в школу, я остался с ноутбуком и бессонницей. Так, по ночам в больнице я написал треть своей книги. Оставшиеся две трети дописал дома и убедился, что метод подойдет большинству людей, которые хотят писать или уже умеют это делать, но хотят делать это лучше.
Был ли у вас образ читателя во время работы над книгой?
Когда я писал книгу, ко мне пришел советоваться довольно известный и уважаемый социолог. Он сказал, что со всей страны ему приходят заказы на исследования и тренинги, посвященные одной проблеме. Проблема заключалась в том, что множество молодых людей не умеют читать, то есть понимать прочитанное, делать более-менее сложные выводы и объяснять их, а также говорить по делу. Пересказать могут, а проанализировать и перевести на понятный многим язык достаточно сложные смысловые конструкции — нет. Они пишут либо слишком скучно, либо слишком мудро, либо с большим и никому не нужным количеством подробностей. И это абсолютно в любой сфере: и в журналистике, и в коммерческом райтинге, и в бизнесе. К сожалению, в России это мало кто лечит. Поэтому я убедился в том, что «Автор, ножницы, бумага» может принести пользу.
Были сложности в написании книги?
Ровно те же, что описаны в книге: я старался максимально понятно всё разъяснять. С какими типами препятствий приходится сталкиваться на этапе журналистских расследований, когда очень трудно добывать какую-то информацию. Как бороться с писательским блоком, который абсолютно у всех возникает: начинаешь что-то писать и понимаешь, что это не то, или мысль пошла не в ту сторону, или тон не тот, или интонация героя фальшива. С этим можно справляться.
Как пишущим людям справляться с критикой?
Не нужно думать, что где-то существуют авторы-небожители и редакторы-громовержцы. Никто не пишет настолько блестяще, что всем остальным нужно было заткнуться и никогда не писать. Нет никакой градации на высокую и низкую журналистику и литературу. Все это исчезло при великом смешении жанров, а также высокого и низкого стиля. Нужно просто и доступно говорить, что ты хочешь. Другая ситуация, когда люди не хотят показывать миру то, что написали, потому что понимают, что по делу ничего не сказали. Например, недодумали тему и не доисследовали сюжет. В таком случае нужно просто идти исследовать дальше. Можно выбрать уважаемого человека — редактора, автора или друга, — человека, который понимает, что такое описание с нуля для широкого круга читателей. Это нормально: показать кому-то текст и долго над ним работать.
Могут ли люди, которые занимаются написанием текстов в соцсетях, применять ваш метод?
Да, безусловно. Граница очень призрачная. Даже в соцсетях, в коротких текстах работают очень похожие законы изложения, умения спрессовать историю с её нюансами в несколько фраз. Их тоже нужно писать так, чтобы было двойное или тройное дно, чтобы в них содержалась ирония, чтобы читатель постепенно доходил до истинного смысла и получал от этого удовольствие. Такие вещи работают для любой среды, в том числе и для общения в мессенджерах.
Важно ли иметь вдохновение? Или это ремесло, которому учатся, и можно писать на автомате?
Смысл книги как раз в том, чтобы писать, как вы сказали, на автомате. Нужно научиться думать и излагать в своей голове так, чтобы потом лишь оставалось перенести это на бумагу. Когда умение излагать свои мысли доходит до привычки, для вас не будет такой проблемы — «вдохновение». Вы не будете сидеть и ждать озарения. Если вам есть что сказать, вы берете и начинаете говорить.
Что бы вы сказали читателю книги «Автор, ножницы, бумага»?
Идите в жизнь, внимательно следите за окружающим миром, за людьми, за тем, что и как они говорят. Будьте большим ухом, которое слушает этот мир, и главное тренируйте навык рассказа об увиденном. Это можно делать и в записной книжке, и в уме (хотя, конечно, эффективнее в книжке). Смените акцент со глагола «писать» на глагол «рассказывать». Когда вы станете оригинальным рассказчиком, останется лишь довольно техническая проблема — научиться все это записывать.
