Красноярский край может прославиться на всю Россию тем, что на журналистку Новосёловской районной газеты Ольгу Паранину, выполнявшую редакционное задание, завели уголовное дело за незаконное проникновение в жилище против воли хозяев.
“Красноярский рабочий” решил предоставить слово фигурантке странного дела.
Как-то в компании коллег-журналистов зашёл спор о том, насколько актуальна первая часть поговорки: «Не зарекайся от тюрьмы и от сумы». И я в запале заявила, что всё это — страшилки для жуликов, и если я добропорядочный человек, отдающий отчёт своим поступкам, то никакие органы мне не гроза. Как я была неправа!
КАК КУР В ОЩИП
История, случившаяся со мной нынешней осенью, начиналась как обычное исполнение служебных обязанностей. Я работала в газете «Грани» Новосёловского района. В редакцию обратился житель райцентра с просьбой усовестить печатным словом фермеров Ивановых (фамилия изменена), нарушающих, по его мнению, правила благоустройства и портящих экологию. А заодно призвать к ответу сотрудников полиции и прокуратуры, которые закрывают на это глаза.
Отправила его в редакцию как в последнюю, способную повлиять на ситуацию, инстанцию юрист Новосёловского сельсовета Лариса Медведева, сказав, что росчерком пера корреспондента можно снять многолетнюю проблему.
Чтобы выяснить, насколько сказанное соответствует действительности, я отправилась по месту проживания фермеров. Убедившись, что участок напротив ивановского дома напоминает автомобильное кладбище, а зона разведения ими поголовья свиней, коров и лошадей действительно недопустимо близка к жилому сектору, я решила побеседовать с ними лично. Не по-человечески же, в самом деле, не дать людям права на ответ!
Попросив редакционного водителя посигналить и не дождавшись реакции, не найдя на воротах Ивановых ни звонка, ни щеколды, я вошла во двор через имевшийся в заборе проём. Сначала кралась, чтобы, если откуда-нибудь выскочит волкодав (Ивановы имеют обыкновение отпускать собак), выбежать обратно. Потом, наоборот, ускорила шаг — чтобы в случае чего «нырнуть» в веранду.
Веранда была открыта. Я прошла буквально полтора метра, постучалась в незапертую дверь, докричалась хозяйку и, убедившись в том, что она не только не против моего нахождения в доме, но и готова как на духу рассказать мне всё о своём фермерстве и об отношениях с соседями, не переступая порога, изложила ей, зачем пришла.
Буквально через минуту мы вышли на улицу, и хозяйка позвала мужа и сына. Те сначала не поняли, кто я, думали, что полиция, и стали оглушительно орать. Когда разобрались, что корреспондент, заорали ещё громче и посоветовали не маяться дурью, а выехать в поле и написать репортаж про трудягу-комбайнёра.
Дальше — больше: на крик вышел тот самый сосед, который обращался в редакцию. Страсти накалились, и Иванов-сын грязно оскорбил соседскую семью.
Сосед обратился в полицию, и вечером ко мне нагрянула опергруппа — брать свидетельские показания. Я рассказала обо всём, что видела и слышала, а через три дня в следственный комитет от Ивановых поступило первое заявление с просьбой привлечь меня к уголовной ответственности за незаконное проникновение в жилище против воли хозяев. Назавтра — второе, через день — третье и ещё через неделю — четвёртое.
ОХОТА НА ВЕДЬМ
– Только решение суда или санкция прокурора являются законными основаниями для того, чтобы ходить в гости без приглашения, — увещевал меня следователь Владимир Мосенцев, вызвав для дачи объяснения.
А ещё он говорил, что редакции незачем вмешиваться в дела Ивановых — в Новосёлово полно других тем, достойных внимания прессы.
Проверка по заявлениям Ивановых была проведена, мягко говоря, поверхностно. Следователи почти не сомневались, что я ничего крамольного не совершила. Они «по-дружески» советовали мне выйти с Ивановыми на связь и убедить их забрать заявления. И даже намекали, кто бы мог мне в этом помочь — представитель потерпевших, бывший работник прокуратуры, сейчас юрист частной практики и, по слухам, карманный адвокат Ивановых. Могу ошибаться, но я расценила это как предложение откупиться.
Поразило поведение «потерпевших». По их словам, в доме со мной любезно разговаривал фантом, потому что женщина, которая меня встретила, в это время якобы была в городе. А я, выходит, самовольно ворвалась в гостиную и довела до слёз девочку-третьеклассницу. И выгнать меня из фермерского жилища удалось лишь Иванову-среднему, и то не сразу – я покинула дом через несколько минут после него: он просто оказался джентльменом и постеснялся применить физическую силу.
Всё это ничем, кроме свидетельств самих Ивановых, которые являются кровными родственниками и заинтересованными лицами, не подкреплялось. В то время как четыре совершенно чужих мне человека подтвердили, что Иванова-старшая никуда не уезжала, мы с ней действительно разговаривали у неё во дворе и между нами не было конфликта.
Если бы следователь пытался быть хоть чуточку объективным, от его внимания не ускользнуло бы, что Ивановы «созрели» не сразу, а только после того, как у них появились основания мне отомстить. А ещё он бы заметил несоответствие между тем, как характеризует меня главный редактор и какие выходки приписывают мне Ивановы, и усомнился — с руки ли мне было нарушать годами сложившийся алгоритм профессиональных действий именно в их доме?
Уголовное дело в отношении меня открыли. Логика правоохранителей проста: «Вы признались, что зашли на веранду. Веранда — часть жилища. А Ивановы написали заявления, значит, они были против».
По неофициальной информации, на вынесении постановления о возбуждении настоял прокурор Новосёловского района Андрей Охромчук — полагаю, чтобы получить очередную «галочку». Видимо, Ивановы решили за мой счёт самоутвердиться, их адвокат — заработать, а прокуратура — сделать план.
Знакомые юристы смеются: «Твой защитник замучается искать в судебной практике аналоги. Такой маразм беспрецедентен».
На самом деле не смешно. В небольших селах и деревнях России сотни, а, возможно, и тысячи людей ежедневно проходят друг к другу через сенцы и веранды, стучась лишь в основную дверь. Во-первых, потому что, находясь в дальних комнатах, не всегда можно услышать, что кто-то пришёл, если при этом не лает собака. А во-вторых, потому что все знают друг друга в лицо и доверяют друг другу.
И если по каждому такому поводу будут огульно возбуждаться уголовное дела, то следственные органы, прокуратура и суды будут работать только над этим. Вопрос — кто тогда будет заниматься настоящими преступниками?
Ольга ПАРАНИНА
